Так, в фильме «Оазис» (, режиссер - Ли Чан Дон) Джон Ду обвиняют в изнасиловании Гон Джу - девушки, страдающей церебральным параличом. Типично, что версию об изнасиловании Гон Джу создали ее родной брат со своей женой, заставшие поздним вечером Джон Ду и Гон Джу занимающимися любовью: превратно толкуя особенности поведения Гон Джу, они интерпретируют их как проявление посттравматического состояния и легко убеждают всех окружающих - и в первую очередь полицию - в факте изнасилования. Лишь младший брат Джон Ду выражает кратковременное сомнение в наличии изнасилования, а его вопрос к брату Гон Джу о том, интересовался ли он у самой Гон Джу о произошедшем, фиксирует одну из ключевых проблем данной ситуации: мнением Гон Джу — девушки-инвалида, являющейся крайне уродливой с точки зрения социальных конвенций красоты, - никто по-настоящему не интересуется, все безоговорочно воспринимают ее как жертву насилия. Очень характерным в этом смысле выглядит эпизод допроса Гон Джу в полицейском участке, где вместо нее ответы фактически дает жена брата Гон Джу, сидящяя рядом, а сама Гон Джу, крайне волнуясь, не может сказать ни слова. Таким образом, оказывается, что мнение маргинальных в социальном плане субъектов не имеет значения на фоне суждений и оценок субъектов с более высоким статусом. В «Оазисе» эта ситуация заострена до предела, так как маргинальные субъекты - это сами участники события, которым по существу (в том числе и институциональным путем) навязывается версия о насилии.
Как мы уже упоминали, феномен насилия является не только конечным продуктом категоризации, но и результатом некоторого упорядочивания дистанцированного события. Это упорядочивание, несомненно, имеет пространственно-временной характер, поскольку, с одной стороны, в нем есть момент темпоральное™ такого разворачивания событий, когда в итоге наличествуют боль, унижение, ущерб, ограничение физических или умственных способностей и т.п. Поэтому можно сказать, что при ближайшем рассмотрении данная темпоральность принадлежит в действительности к процессам нарративизации, поскольку вереница событий укладывается в паттерн начала, середины и конца. Таким образом, фактически срабатывает нарративный характер нашего восприятия, мышления, памяти и других психических процессов, а также в конечном итоге нарративный модус существования нашего «Я» и так называемой личности, являющейся в значительной мере проблематичной. С другой стороны, в указанном упорядочивании абсорбируются также определенные пространственные отношения: насильственное действие имеет вид субъект-объектных отношений, причем, что крайне существенно, насилие конституируется на основании удвоенной дихотомии субъект/объект, ибо здесь не только имеется активный субъект насильственного действия и пассивный объект, но и внешний наблюдатель, субъект, конструирующий феномен насилия, и дистанцированная сцена насилия, выступающая в качестве объекта восприятия и интерпретации. В таких обстоятельствах различные стратегии, призванные дискредитировать и аннигилировать статичность, жесткость и однозначность структурирующих наше восприятие и мышление дихотомий, так или иначе приводят или к значительным сложностям с категоризацией феномена насилия, или вообще к невозможности подобной категоризации.
Неразрывная связь бинарной оппозиции субъект/объект с насилием особенно четко просматривается на примере теории «мужского взгляда» (male gaze), предложенной Лорой Малви. Уже то, что идея «объективирующего мужского взгляда» стала столь популярной и безгранично востребованной, должно вызывать основательные опасения, так как это в первую очередь свидетельствует о том, что данная идея завязана на упрощенные и плоские схемы, которые, конечно же, очень удобны для аппликации, но при тщательном анализе не выдерживают никакой критики". Попытаемся прояснить отношение взгляда и насилия.
Согласно традиционному пониманию, мужской взгляд сексуально окрашен, так как рассматривает женщин в качестве объектов сексуального желания: « .мужчины не просто смотрят; их взгляд несет с собой власть действия и обладания, которая отсутствует в женском взгляде. Женщины получают и возвращают взгляд, но они не могут действовать в соответствии с ним». Здесь речь идет не только о том, что мужской взгляд объективирует женщин, превращая их в пассивные вуайеристские объекты рассматривания и желания обладать, но и о доминанте патриархальных отношений, поскольку в фал-лоцентричной культуре активным субъектом видения и действия является мужчина, которому, в сущности, и принадлежит право смотреть и действовать. В такой перспективе пристальное рассматривание и вуайеризм выступают индикатором мужской власти, ибо оппозиция субъект/объект в данном случае практически совпадает с оппозицией доминирование/подчинение. Вследствие связанности взгляда с отношениями власти и родилась идея о насилии мужского взгляда, вызывающая у нас немало сомнений уже потому, что и мужчины и женщины могут смотреть по-разному на привлекательные объекты противоположного пола, а сводить видение мужчин лишь к объективирующему взгляду означает впадать в догматические универсализм и эссенциализм.
Другие статьи:
Индивидуально-психические свойства личности
К индивидуально-психологическим свойствам личности относятся темперамент, характер, направленность и способности.
1. Среди индивидуальных особенностей личности, которые ярко характеризуют поведение человека, особое место принадлежит темп ...
Индивидуальная диагностика субъективных проявлений функционального
состояния
Проведя литературный обзор по проблеме изучения функциональных состояний в современных работах исследователей, проведём комплексную оценку своего актуального функционального состояния.
Для этого проведём рад необходимых методик и заполни ...
Групповые нормы
Функционирование и развитие группы невозможно без норм и правил внутреннего общения. Государственные нормы складываются спонтанно в процессе взаимодействия и представляют систему социальной регуляции поведения индивидов в группе. Они форм ...